Освобождение станицы Багаевской

Страшным испытанием для жителей станицы стала Великая Отечественная Война.
В первые дни войны Багаевский райвоенкомат начал мобилизацию на фронт. Осенью 1941 года в станице был создан истребительный отряд. В его составе были местные жители.
В середине июля 1942 года началась массовая бомбежка станицы и переправы. Охрану переправы предстояло обеспечить 110-й отдельной кавалерийской дивизии  
Тяжелые бои шли за каждый донской хутор. Но перевес был на стороне противника. И в июле 1942 года в опустевшую, безлюдную станицу вошли немцы.

Период оккупации был очень тяжелым: массовые аресты, расстрелы, грабежи. Не работали учреждения и школы. Все трудоспособное население фашисты заставляли рыть окопы, молодежь угоняли в Германию.

Так продолжалось до 7 января 1943 года. Именно с этого дня началось освобождение Багаевского района. Особенно ожесточенные бои в эти дни проходили по линии хуторов Тузлуки, Усьман, Арпачин, ст.Манычская, ближе к Дону – хутора Сараи, Калинин ,Елкин, ст. Багаевская.

И уже к 10 февраля 1943 года весь Багаевский район был окончательно освобожден. В боях за его освобождение погибло более 15300 солдат и офицеров Советской армии. Все они захоронены в 27 братских могилах на территории района.

В боях на Дону и Маныч 110-я ОККД выдержала одно из самых суровых испытаний на своем боевом пути. Ее личный состав показал профессиональную выучку и высокие морально-политические качества.

В 1932-36 годах на Маныче были построены три плотины, образовавшие каскад из трех водохранилищ: Усть-Манычского, Веселовского и Пролетарского.

Выходя из окружения, 28 июля бойцы 110-й ОККД взорвали шлюз и все плотины Веселовского водохранилища, протяженностью около 100 км. Вода хлынула по балкам, ерикам, заполнила все мелкие речки. В то время Дон тоже обмелел.

Основная масса воды устремилась к Дону, вышла из берегов, залила луга вплоть до Бессергеневской, Манычской.

В Багаевской вода залила все лопатинки и другие низины. Жители, прятавшиеся в тернах под поселком Дачный, еле успели добраться до Багаевской.

После поражения под Сталинградом, немецкие войска отступили, чтобы собраться с силами и снова отстоять свои успехи, вернувшись в Сталинград.

Немецко-фашистское командование, сразу же после окружения своей группировки стало, принимать меры к восстановлению положения под Сталинградом.

Замыслы противника были разгаданы командованием Сталинградского фронта. Перед войсками Сталинградского и Юго-Западного фронтов была поставлена задача ликвидировать попытки противника восстановить свои

Прикрываясь сильными арьергардами, войска 1-й танковой армии противника в конце декабря начали отходить к Ростову; на рубеже реки Маныч она вместе с 4-й танковой армией противника прикрыла ростовское направление.


В первой половине января на необозримых просторах донских степей развернулись жестокие бои. Обе стороны пытались добиться стратегического успеха. Фашистское командование, бросая в бой все новые и новые соединения, стремилось стабилизировать оборону и удержать для себя главную коммуникацию - Ростов.


Стояли сильные холода, перемежавшиеся с оттепелями и даже дождями. Войска фронта продолжали решительное наступление, неотступно преследуя противника.


Особая роль в этих боях принадлежала нашим танковым и механизированным корпусам, которые были брошены для развития успеха на направлении главного удара.


Большие трудности наступавшие войска испытывали в подвозе боеприпасов, горючего и продовольствия (из-за большого отставания тылов). Появилась настоятельная необходимость усиления фронта тяжелыми самолетами для организации снабжения по воздуху подвижных частей горючим.


Понимая свое отчаянное положение, боясь второго «Сталинграда», гитлеровцы непрерывно контратаковывали наши передовые части; то и дело завязывались встречные бои.


Усилив ростовско-батайское направление не менее чем 70 танками, гитлеровцы непрерывными контратаками на рубеже Арпачин, Красный стремились воспрепятствовать выходу наших войск к Ольгинской Главные силы группы ввязались в бои на рубеже Манычская, Самодуровка, Красный Лес и не могли помочь своему авангарду.


Тяжелейший бой в этот день вели за Усьман, Тузлуки.


Эпицентром кровопролитных боёв стала Манычская, Героем обороны станицы стал замполит дивизиона майор Н. К. Русаков.


Один из командиров тех боёв в письме вспоминал:


«Наша бригада двинулась к хутору Тузлукову. Ночь превратилась в день. Взлетали красные ракеты, строчили пулемёты, рвались гранаты, мины, снаряды, стреляли бронебойщики. Крики и стоны, ругань — всё слилось в единый звук. С востока немцев прижали наши батальоны. На западе хутора, на минных полях, расставленных нашими сапёрами, подрывались немецкие танки. Хутор горел как факел. Бой не утихал вторые сутки, но уже было заметно, что силы немцев на исходе. Всю ночь — бой. На рассвете мы вступили в хутор Тузлуков. Повсюду можно было видеть зияющие в провалах снега чёрные воронки, скелеты сгоревших танков, немецкие трупы, брошенную врагом технику.


Были здесь и собачьи упряжки, на которых наши санитары вывозили с поля боя раненых бойцов. От некогда большого хутора осталось 6-7 домов. Снег от копоти был чёрным, везде грудами лежали солдаты: наши и немецкие. В одном доме было около двадцати наших солдат, когда в него попал снаряд. Все погибли. Старики хутора Тузлуков сразу стали собирать убитых. Они запрягали волов в сани и целую неделю ездили по всей округе, собирая солдат. Укладывали их в воронки. Сколько их было, воронок, набитых мёрзлыми трупами — тридцать? Сорок? Пятьдесят? Кто знает? Счёту не было...»


В истории Великой Отечественной войны есть немало боев, эпизодов, военных операций о которых практически ничего не было известно.


О том, какие здесь шли бои знают лишь молчаливые «свидетели» - братские могилы января-февраля 1943 года в станице Манычской, хуторах Красный, Усьман, Первомайский (Самодуровка), Арпачин, Тузлуков….
Я побывал во многих этих местах и много слышал рассказов о том, что после боя солдаты уходили дальше, а на полях лежали убитые и раненые. А потом аж до марта месяца их хоронили местные жители - старики, женщины, дети и подростки.


«много погибших солдат осталось лежать в камышах реки Маныч. Весной, когда река проснулась, течение понесло тела погибших. Куда? Никто не знает. Сколько? Никто не считал...»


«После боев за хутор собирали раненых, хоронили убитых. У солдатиков в карманах записочки находили, письма. Помню, один писал маме, что жив и здоров. Наверное, неженатым был. А другой — жене, деточкам. Мы с подружками эти письма по адресам отправили. Ничего не стали писать, что их солдатиков уже в живых нету. Столько же горя бы было. Пусть, подумали, военные об этом сообщают. Не знали, как правильно об этом рассказать. А солдат в братской могиле похоронили и долго потом туда цветочки носили. Теперь, правда, я уже эти могилки не найду. Не огородили тогда»…